Мать так хорошо понимала ребенка, ведь она сама была соткана из таких же полупрозрачных, легких нитей. Но как бы она не понимала и не любила своего нежного и немного странного, необычного сына, она никогда не могла стать на его защиту от огромного мира, наполненого импульсами агрессии, клекотом воронов и темными птицами, несущими на своих крыльях страх.
Она полностью склонила голову перед своим авторитарным мужем, растворилась в нем и, незаметно для себя, стала его союзницей в борьбе отца с ребенком.
Юлия Леви была слишком слаба и психологически зависима от мужа, чтобы в этой борьбе оказаться самостоятельной духовной силой. С годами она все больше и решительнее принимала сторону отца.
Палитра страха. Уничтожение индивидуальности
Результатом постоянного подавления, разрыва связи между проступком ребенка и тяжестью наказания, устойчивого ожидания наказания стала закладка почти хронического чувства тревоги и страха.
С раннего детства ребенок испытывал страх. У него не было дома надежного, своего мира, где бы он мог хотя бы иногда рассчитывать на понимание и защиту.
Отец-тиран и послушная ему семья старались лишить его индивидуальности и своеобразия.
Создание чувства вины
Власть эпилептоида всегда держится не только на режиме подавления, но и на чувстве вины, которое талантливый манипулятор формирует в своих жертвах.
О чувстве вины Кафка говорит постоянно. Если он что-то ставит в упрек своему отцу, так это чувство вины, которое Герман Кафка воспитывал в нем «иронией», грубостью и «постоянным самооплакиванием».
Отчуждение усиливалось еще и потому, что очень часто отец выговаривал сыну, обращаясь к нему как к третьему лицу.
К Вашему вниманию качественный ремонт двигателя от лучшего специалиста. Рекомендуем посетить!